СОДЕРЖАНИЕ
Андрей Григорьевич Терентьев (30.08.1922 – 05.01.2006) родился в городе Березники Пермской области. В 1940 году, после окончании десяти классов, был призван в армию, служил в Уральском округе. Отсюда с началом войны попал на фронт. На фотографиях той поры Терентьев удивительно похож на знаменитого артиста кино Леонида Быкова, когда тот играл в фильме «В бой идут одни старики»: те же кудри, озорной открытый взгляд и внешняя хрупкость. Полная биография и библиография автора приведена здесь.
Ратный путь Андрея Григорьевича Терентьева был длинным и трудным. Первый свой бой он принял в августе 1941-го года под Даугавпилсом. У немцев было огромное превосходство в технике. И в этом первом бою был ранен. Попал в госпиталь города Иванова. После госпиталя воевал минометчиком лыжного батальона. «Было очень трудно, миномет весил больше шестидесяти килограммов. Спать приходилось урывками на ветках, постеленных прямо на снег. Часто попадали под бомбежки немецкой авиации и артиллерии», – признавался А.Г. Терентьев.
Второе ранение получил во время штыковой атаки. Вспоминая о войне, Терентьев рассказывал: «За войну мне дважды приходилось участвовать в штыковых атаках. И оба раза они были неоправданными, являлись результатом головотяпства наших командиров. Первая случилась в Калининской области. Боевые действия происходили в лесистой местности, на краю оврага. По цепи передали команду: "Сосредоточиться на краю оврага для штыковой атаки". По приказу рота ринулась вниз по склону оврага. Противник встретил нас шквальным огнем в упор. Мало кто уцелел из наших бойцов после той штыковой. Также трагично могла бы для нас закончиться и вторая штыковая атака. Но на этот раз нас подстраховали пулеметчики».
В 1943-м году, в разгар войны, Андрей Григорьевич окончил в Москве артиллерийское училище. Ему было присвоено звание лейтенанта. В дальнейшем он – командир батареи тяжелых минометов, командир батареи гвардейских «катюш». Воевал под Сталинградом, на Центральном, Белорусском, Прибалтийском фронтах. Особенно запомнилась Терентьеву «мясорубка» Сталинградской битвы, навсегда в его памяти осталась картина разрушенного города и бесконечные колонны пленных немцев. Андрей Григорьевич – участник штурма и взятия Берлина. Последний залп его батареи был по фашистскому рейхстагу.
Закончил войну в сентябре 1945 года на Дальнем Востоке, в Маньчжурии, в звании гвардии старшего лейтенанта. За свои ратные подвиги он был награждён: орденами Красной звезды Отечественной войны первой и второй степени, редчайшим орденом среди фронтовых наград – орденом Александра Невского, многочисленными медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», в том числе – «За победу над Германией», «За победу над Японией». Шинель офицера Андрея Григорьевич снял в 1946 году.
В 1953 году в Пермском книжном издательстве вышла «Повесть о солдатской дружбе», в которой Терентьев рассказал о своих фронтовых друзьях.
В Хабаровском книжном издательстве в 1988 году был выпущен сборник рассказов «Такая доля…». В рассказах изображены суровые, полные драматизма будни солдат и офицеров на передовой. Терентьев описал экстраординарные случаи, ставшие обыденными на войне: один из боёв, в который вместились и тяжелейшие ранения, и смерть в сгоревшем танке, и гибель друга, и пленение эсэсовца, и предательство разведчика (рассказ «И ещё один день...»); мытарства раненого солдата, отставшего от своих и гибнущего при спасении русской женщины (рассказ «Такая доля...»).
Главная тема сборника «Такая доля...» – суровые, полные драматизма будни солдат и офицеров на передовой линии фронта Великой Отечественной войны. Открывается книга «Такая доля...» одноименным рассказом, героем которого является Михаил Грачев – молодой необстрелянный солдат, не провоевавший и месяца. Первая же поездка на трехтонном ЗИСе стала для него последней. Наши войска отступали, фашистские захватчики шли по русской земле уверенно и бодро.
Михаил попал в окружение и в течение недели пытался в одиночку пробиться к своим, но повсюду были немцы. Он голодал, запуганные фашистами жители окрестных деревень не отзывались на стук солдата. Но автор не берет на себя смелость осуждать их действие, хотя герой был оскорблен таким неприёмом. «Михаил вернулся в лес. Обида глушила его. Свои люди наглухо закрылись перед ним. Такого он не ожидал. Их осторожность казалась Михаилу скупостью: под любым предлогом отказать голодному в куске хлеба. Михаил еще мало пожил на свете. Ему самому еще не доводилось испытывать парализующий страх за своих близких».
Терентьев очень подробно и достоверно описывает недельное блуждание по лесу русского солдата, отбившегося от своих и пытающегося их догнать. На долю Михаила Грачева выпало большое количество испытаний как физических, так и моральных. Сначала он винил себя в том, что не обстрелял колонну немцев. «Конечно, дерево не броня, но ведь и солдатня в кузовах автомашин тоже не из брони, а как и он сам – из мяса и костей. Так чего же он не стал стрелять? Что-то самому себе непонятно…?». Но сомневался он не долго: «Раз к немцам с поднятыми руками выходить не собираешься, то нечего и голову забивать разными сомнениями: силы у него есть, а запросто так пропадать не собирается. От места выстрела уходил широким шагом человека, окрепнувшего в своей вере».
Писатель на протяжении нескольких страниц описывал муки и страдания раненного осколком гранаты Михаила: «В первые часы после ранения осколок почти не чувствовался. Но ходьба расшатала его. Он зашевелился, стал рвать живую ткань. Боль теперь уже незатухающим огнем полыхала в бедре». Достигнув предела терпения, Михаил решился на самооперацию. Описание действий солдата по извлечению осколка из бедра в лесных условиях очень натуралистично и подробно. У Михаила хватило сил и мужества самостоятельно вынуть глубоко засевший в бедро осколок, оказать себе медицинскую помощь. Он терпел сильную боль и приступы голода.
Михаил Грачев шел через сожженные фашистскими захватчиками дома, пока не нашел укрытие – русскую кирпичную печь, оголенную пожаром. «На локтях, подталкиваясь здоровой ногой, он дотащился до печи. Прижался к холодным кирпичам, судорожно гладил их. Сухой ком в горле душил Михаила. Печь явилась ему родным существом, поспевшим из далекого детства спасти его. Сколько раз, бывало, набегавшись с дружками на улице, с ног до головы заляпанный снегом, окоченевший до синевы, он с опаской приоткрывал забухшую дверь, мышью проскальзывал в хлебное тепло избы. Крался до подпечка и, вступив на него, спешил юркнуть на кирпичное лоно, всегда хранящее ласковый уют. На печи он чувствовал себя как в неприступной крепости, безбоязненно прислушиваясь к материнским угрозам задать ему хорошую трепку». В этом воспоминании Михаила одновременно прочитываются и радость от неожиданной встречи с родным существом, и горечь того, что ушло то хорошее, что грело его душу и тело, а вернется ли когда-нибудь? Неизвестно.
Под печью Михаил обнаружил «устроенный кем-то тайник, вполне возможно, таким же бедолагой окруженцем, как он сам». Но это еще не все его маленькие радости, которые повстречались ему. «Тайный друг» оставил еще и баночку ржаных сухарей. В военное время, на оккупационной территории, это был бесценный подарок. Только тот человек, который прошел все испытания, как Михаил, может поделиться таким подарком, «частичкой, можно сказать, своей жизни». Михаил понимал, что пропасть в подполье сгоревшего дома, означает навечно остаться для своих родных и близких пропавшим без вести.
В роду Грачевых не ему первому выпало воевать. Воевал его дед, воевали отец и дядя, погиб на Халкин-Голе старший брат. От них от всех осталось имя. И Михаил не хочет быть пропавшим. «Пусть боль, пусть муки, но его след не затеряется, в списки «пропавших» он не попадет. Пусть он и обманулся в своих попытках догнать фронт, но в конце-то концов он идет по своей земле, и она не выдаст, поможет выстоять, прибиться к тем, кто бьется с врагом». Герой не теряет веры, борется с отчаянием.
Михаил, поев и тепло устроившись, на какой-то миг забыл о войне. Но по мере возвращения тепла возвращалась и боль. Он вновь упал в полуобморочное состояние. «И опять война завладела им, властно задавив все остальное, будто он до нее и не жил, а родился с ней в один день...». В полубреду Михаил вспоминает свой леспромхоз, любимую девушку Наташу, ставшую в первый военный день его женой.
Находясь на оккупационной территории, потеряв наши войска, которые вряд ли бы смог догнать Михаил Грачев, он уже был обречен на гибель. И он погиб, но погиб, спасая от садистских надругательств полицаев женщину, только, что похоронившую своего годовалого сына.
Михаил, конечно, осознавал, что, вступая в неравную схватку с полицаями и немецкими солдатами, он погибнет, но поступить по-другому не мог. «Впервые в жизни на его глазах так безнаказанно изгалялись над человеком». Он убил полицая, пытаясь спасти женщину, но ее все равно застрелили. В этот момент произошла перемена в сознании Михаила. «Где-то в глубине сознания он ожидал такого исхода, и нервическое возбуждение, владевшее им все утро, сменилось холодным спокойствием. Еще не сделав по противнику ни одного выстрела, ещё не выиграв и не проиграв ни одной схватки, в самом начале этого промозглого сентябрьского дня он из необстрелянного новобранца превратился в бывалого солдата-фронтовика, способного вести самый жуткий бой – бой в одиночестве».
Силы были не равны – Михаил с винтовкой и целое отделение фашистов с автоматами и пулеметами. Михаил Грачев гибнет, но гибнет как герой, уважение к гибели которого испытали даже враги: «Немцы обступили поверженного красногвардейца. Сняли каски... Молча курили».
Терентьев, сам прошедший Великую Отечественную войну, опираясь на свой фронтовой опыт, смог создать живой образ русского солдата. Писатель показал характер Михаила Грачева в динамике и психологически верно: от не понимания дальнейших действий, до осознания своего не простого солдатского долга. Настоящий русский солдат – гуманный солдат, защищающий в лице матерей, стариков и детей, свою Родину.
Если в рассказе «Такая доля» выведен один герой, солдат Михаил Грачев, то в рассказе «Райское место» уже больше действующих лиц. В этом рассказе и время действия другое – наши дошли уже до Прибалтики.
Главный герой – младший лейтенант Локтев вместе со своей ротой должны взять новую высоту. Немцы оказывают сопротивление. Терентьев описал солдат не только во время боя, но и в моменты отдыха. Затронуты и проблемы, волнующие воинов. Некоторые, измученные долгой войной, начинали тосковать по мирной жизни и задаваться вопросом: «Когда же закончится эта проклятая война?».
Терентьев в рассказе «Райское место» показывает разные характеры защитников родины. Младший лейтенант Локтев окончил фронтовые курсы, до них воевал рядовым почти год, получил две Красные Звезды. Не хотел входить в младший командный состав, потому что имел возможность удостовериться в том, что взводные и ротные гибнут чаще рядовых солдат.
Саша Кретов – ординарец Локтева – говорливый, добродушный малый, умеющий одновременно быть сразу в нескольких местах. Харитон Мокеевич Остапенко – заместитель Локтева, уже в годах старший сержант, бывший шахтер, «сутулость которого, приобретенную за годы работы в низких штреках, не смог исправить воинский строй». Остапенко любил поворчать, но его за житейский опыт, за мудрость рабочего человека, который считал, что самое главное – «опять же работа без зряшной шумихи и показухи».
Рядовой Федор Вавилин – младший брат закадычного друга Локтева, он погиб, пробыв на передовой всего лишь тридцать часов. На фронт Федор пришел с мальчишескими представлениями о войне: «... вся война для парня умещалась в одну безоглядную атаку, когда он, подхваченный общим порывом, бежал вместе со всей ротой, куда-то раз выстрелил, надрывая горло бессмысленным торжествующем воплем... сознание почти отключилось, и его несло на крыльях опьяняющего восторга: "Вперёд! В атаку!"». Но порыв таял, и Федя постепенно начинал прозревать. Но так и не успел все понять, был убит немецким снайпером.
Сержант Степан Вашкевич и Степан Кретов – единственные, кто сумел выжить в бою с фашистами за новую высоту.
Название рассказа вызывает ассоциацию с раем. Рай – это место, где людям хорошо, уютно, то есть это самое благоприятное место для людей. Такое место Бог дает перед судным днем тем людям, которые не грешили на земле. В этом рассказе из героев выжили только двое, остальные погибли. Хотелось бы, чтобы остальные были живы, но так сложилась судьба. А те, кто сумел выжить – это уже для них «рай». Может, после войны судьба будет благосклонна к ним.
В разные годы журнал «Дальний Восток» публиковал повести, рассказы и очерки А. Г. Терентьева, а в № 4 за 1986 год – военную повесть «И ещё один день…». В ней, выступая свидетелем фронтовых будней, Андрей Григорович описал оборону небольшого хутора на территории Прибалтики. Возможно, повесть о командире батальона – лейтенанте Викторе Устюгове автобиографична. «Земля вокруг охнула, осела. Уцелевшие стены сарая рванулись от земли на чёрноседом, с багровыми проблесками вулкане. Вместе с тучей обуглившегося зерна низвергся густой камнепад, посыпались увесистые головёшки, обломки чего-то деревянного…
Картохин судорожно забил ногами, пытаясь столкнуть с себя лейтенанта. Они с минуту барахтались в тесноте, прежде чем смогли сесть друг против друга. Связист протяжно мычал, поглаживая ногу. На дне ровика, источая жар, валялся в кирпич размером, с золотистый на рваных изломах осколок». Только свидетель настоящего боя мог так детально написать в произведении батальную сцену. Читатель переживает вместе с героями этой повести: видит картину боя, ощущает накал его. В конце повествования автор, передавая настроение участников обороны хутора, вспомнил слова сержанта Головко: «Вот и ещё один день войны пережили, лейтенант».
Андрей Григорьевич Терентьев в своих художественных произведениях о Великой Отечественной войне не создавал уникальных героев, он писал о простых солдатах (каким он был сам), которые относились к войне как к трудной работе и выполняли её добросовестно, честно. Они всегда, как бы ни было им трудно, холодно, голодно, больно, помнили о своих близких, родных, выполняя воинский долг.
Амурский журналист Павел Кижаев вспоминал, как однажды после совместного просмотра с Андреем Григорьевичем передачи про Сталинградскую битву, Мамаев курган, про пленение десятков тысяч неприятельских солдат, услышал от Терентьева: «Немецкие солдаты, попавшие в плен под Сталинградом, вели себя достойно. Во всяком случае, по отношению друг к другу вели себя гораздо порядочнее своих союзников-румын и итальянцев».
В очерке «После Сталинграда я начал уважать немцев», опубликованном на страницах газеты «Амурская правда», А.Г. Терентьев написал: «На Сталинградский фронт я прибыл сразу после окончания военного скороспелого училища. Открывались такие в войну для фронтовиков. Понятно, офицеров на фронте не хватало, особенно младших. Лейтенанты погибали часто. Ситуация в моем полку после боев в Сталинграде сложилась непростая: полк понес немалые потери, да и техника пострадала – несколько боевых установок или сгорели, или оказались безнадежно искалеченными. Наша разведка ошиблась: в окружение попало не девяносто тысяч, как предполагали вначале, а 300 тысяч вражеских солдат и офицеров. Наше командование не рассчитывало на такой «прилив» пленных. Я невольно испытал некоторое даже уважение к немцам: они не бросали своих обессилевших товарищей. Поднимали их и, поддерживая, упрямо шли туда, куда их вели конвоиры. Зато румыны и итальянцы являли собой самое жалкое зрелище. Часть пленных, в основном итальянцев, оставили в Сталинграде убирать убитых. Горы трупов, как сейчас помню, возвышались до второго этажа. Ко всему привыкшие сталинградцы проходили мимо трупов не задерживаясь. Для меня же это было страшное зрелище.
– Куда вас черт завел! Россия вам не Санта-Мария...».
Вчитываясь в искренние слова участника и очевидца страшных событий, начинаешь полностью понимать величие подвига нашего народа. Несмотря на то зло, которое принес фашизм жителям СССР, советские солдаты делали все возможное, чтобы облегчить участь военнопленных. Андрей Григорьевич приводил цитату из книги офицера немецкой разведки Иохима Видера, автора книги «Катастрофа на Волге»: «... русское командование, несмотря на бедственное положение своего гражданского населения, старалось по мере сил оказать помощь пленным и улучшить их положение... В этой связи хотелось бы особо подчеркнуть, что многие советские медсестры и женщины-врачи (в том числе и еврейки), движимые чувством истинного милосердия и гуманизма, жертвовали собой во имя спасения немцев, взятых в плен под Сталинградом: работая в госпиталях лагерей военнопленных, они заражались сыпняком и умирали...».
А. Г. Терентьев, прошедший всю войну, видевший все её ужасы, не восхвалял фашистских захватчиков. Просто он в них видел сильных противников. О чем он впоследствии написал в рассказе «Санинструктор Машенька»: «Ничего не скажешь, немцы вояки – каких поискать. Но дойти до Сталинграда и капитулировать в своей столице – урок на века». Такую оценку дал противнику воин-освободитель, писатель-фронтовик Андрей Григорьевич Терентьев.
Рассказы А.Г. Терентьева о войне: «Такая доля», «Райское место», «Лыжники», «Санинструктор Машенька» и другие, с их суровым реализмом, великолепным знанием жизни, на войне, органично вписываются в общерусскую литературу о войне, где большие художественные высоты занимают такие писатели, как В. Астафьев, В. Быков, Ю. Бондарев и другие. Писатель-фронтовик А. Терентьев своими военными рассказами занимает в этой литературе, пусть скромное, но заметное место. Его произведения обогащают читателей новыми подробностями о минувших событиях Великой Отечественной войны.
ПРОИЗВЕДЕНИЯ А. Г. ТЕРЕНТЬЕВА О ВОЙНЕ
|
Терентьев, А. Г. Такая доля… : рассказы / А. Г. Терентьев. – Хабаровск : Книжное издательство, 1988. – 158 с. – Текст (визуальный) : непосредственный. |
ИЗ ПУБЛИКАЦИЙ В ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ И СБОРНИКАХ
| Терентьев, А. Г. И ещё один день… : повесть / А. Г. Терентьев. – Текст (визуальный) : непосредственный // Дальний Восток. – 1986. – № 4. – С. 14–50. |  |
| Терентьев, А. Г. Лыжники : рассказ / А. Г. Терентьев. – Текст (визуальный) : непосредственный // Эхо. – 2005. – № 13. – С. 26. |  |
| Терентьев, А. Г. На фронте затишье : [публицист. ст.] / А. Г. Терентьев. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская правда. – 2002. – 28 апр. – С. 3. | |
| Терентьев, А. Г. Ода Машеньке-санинструктору : [рассказ] / А. Г. Терентьев. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская правда. – 2002. – 31 авг. – Прил.: с. 9. – (Глагол). |  |
| Терентьев, А. Г. Один день войны : [отрывок из повести] / А. Г. Терентьев. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская правда. – 1986. – 31 янв. – С. 4. |  |
| Терентьев, А. Г. Райское место : рассказ / А. Г. Терентьев. – Текст (визуальный) : непосредственный // Дальний Восток. – 1985. – № 5. – С. 15–35. | |
| Терентьев, А. Г. Санинструктор Машенька : [рассказ] / А. Г. Терентьев. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурский гидростроитель. – 1991. – 26 янв. – С. 3. |  |
| Терентьев, А. Г. Ягоды на ладошке : [рассказ] / А. Г. Терентьев. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская правда. – 1985. – 13 янв. – С. 4. |  |
ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ
| Астафьев, В. П. Сын своего времени / В. П. Астафьев. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурские вести. – 1992. – 29 авг. – С. 3. |  |
| Воин, рабочий, писатель : к 90-летию со дня рождения А. Г. Терентьева : информ.-метод. материалы / Амур. обл. науч. б-ка им. Н. Н. Муравьева-Амурского ; сост. В. В. Соломенник. – Благовещенск, 2012. – 48 с. + 1 электрон. опт. диск (DVD-ROM). – (Русские судьбы: амурские писатели ; вып. 1). – Текст (визуальный) : непосредственный. | |
| Кижаев, П. 22 июня снова соберёмся у писателя Терентьева / П. Кижаев. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская правда. – 2004. – 18 июня. – С. 3. |  |
| Кижаев, П. Писатель-фронтовик А. Терентьев: «После Сталинграда я начал уважать немцев» / П. Кижаев. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская правда. – 2004. – 31 янв. – С. 1, 7. |  |
| Кижаев, П. Прозаик-фронтовик / П. Кижаев. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская правда. – 2002 – 31 авг. – Прил.: с. 9. – (Глагол). |  |
| Луста, Я. Жизнь ради жизни : [к 80-летию со дня рождения А. Г. Терентьева] / Я. Луста. – Текст (визуальный) : непосредственный // Зейский вестник – 2002. – 31 авг. – С. 2. |  |
| Маркович, А. В. Терентьев Андрей Григорьевич : [биогр. справка и список лит.] / А. В. Маркович. – Текст (визуальный) : непосредственный // Энциклопедия литературной жизни Приамурья XIX–XXI веков / сост., ред., вступ. ст. А. В. Урманова. – Благовещенск : Издательство БГПУ, 2013. – С. 372–373. | |
| Машук, Б. Воин, рабочий, писатель : [А. Г. Терентьеву – 70 лет] / Б. Машук. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская правда. – 1992. – 29 авг. – С. 3. | |
| Памяти писателя. – Текст (визуальный) : непосредственный // Зейский вестник – 2006. – 13 янв. – С. 8. | |
| Сачков, Н. Зея литературная гордится богатым наследием : [о писателе А. Г. Терентьеве] / Н. Сачков. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская правда. – 2005. – 17 сент. – С. 3. |  |
| Сачков, Н. Такая доля, такая судьба : [о писателе А. Г. Терентьеве] / Н. Сачков. – Текст (визуальный) : непосредственный // Эхо. – 2005. – Март (№ 11). – С. 8. |  |
| Сачков, Н. Судьба писателя : [о писателе А. Г. Терентьеве] / Н. Сачков. – Текст (визуальный) : непосредственный // Зейский вестник. – 2010. – 12 июня. – С. 4. |  |
| Сачков, Н. Воин. Гидростроитель. Писатель : [о писателе А. Г. Терентьеве] / Н. Сачков. – Текст (визуальный) : непосредственный // Зейские вести сегодня. – 2019. – 29 июня (№ 76). – С. 3. |  |
| Соболев, В. Боец и рабочий : [о писателе-фронтовике А. Терентьеве] / В. Соболев. – Текст (визуальный) : непосредственный // Аргументы и факты. – 2017. – 6–12 сент. (№ 36). – Прил.: с. 16. – (АиФ – Дальний Восток). |  |
| Терентьев Андрей Григорьевич : [биогр. справка и список лит.]. – Текст (визуальный) : непосредственный // Писатели Дальнего Востока : биобиблиогр. справ. / Хабаров. краевая универс. науч. б-ка ; сост. Т. В. Кирпиченко, Л. Н. Циновская. – Хабаровск : Книжное издательство, 1989. – Вып. 2. – С. 319. | |
| Терентьев Андрей Григорьевич : [биогр. справка и список лит.]. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская писательская организация, 1977–2007. – Благовещенск : РИО, 2007. – С. 21. |  |
| Терентьев Андрей Григорьевич : [биогр. справка и список лит.]. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурские писатели : библиогр. указ. / сост. Г. В. Аверина. – Благовещенск, 2000. – С. 57. | |
| Терентьев, А. И ещё один день : [тема Великой Отечеств. войны в творчестве А. Терентьева] / А. Терентьев. – Текст (визуальный) : непосредственный // Десять книг о войне : беседы с родителями о кн. амур. писателей / сост. О. А. Барсова. – Благовещенск : [б. и.], 2009. – С. 7–8. |
